Форум » ЖЗЛ » И. А. Ефремов (продолжение) » Ответить
И. А. Ефремов (продолжение)
A.K.: А. Константинов. СВЕТОЗАРНЫЙ МОСТ Н. Смирнов. КОСМИЗМ ИВАНА ЕФРЕМОВА
A.K.: И где в той цитате я утверждаю, что научная фантастика - это сказка? Я там задаю Вам вопрос. A.K. пишет: "Туманность Андромеды" - это сказка о коммунизме? Задаю я этот вопрос, чтобы понять, что именно Вы называете "сказкой о коммунизме" (до того Вы употребили это словосочетание). Вы видите разницу между вопросом и утверждением? Аналогично с этим дурацким "нельзя". Прямые вопросы, заданные безо всякого "двойного дна" с целью понять Вашу понятную только для Вас мысль, Вы воспринимаете как утверждения с подковыркой. По себе меряете, что ли...
Александр Гор: A.K. пишет: И где в той цитате я утверждаю, что научная фантастика - это сказка? Это утверждаю я... A.K. пишет: Прямые вопросы, заданные безо всякого "двойного дна" "Скверная привычка". Анализировать слова собеседника... Искренне рекомендую заиметь... Господин, многоуважаемый учёный...
Мечтатель21: У меня вопрос прежде всего к биографам (живу в "глуши", книга ЖЗЛ, в которой, возможно, этот вопрос исчерпывающе освещен, до наших мест не дошла) - что можно сказать о раннем детстве Ивана Ефремова, и более конкретно - о его отношениях с матерью? Судя по тем отрывочным сведениям, которые мне известны, там было не совсем благополучно (родители развелись, потом мать его фактически бросила). Не мог ли собственный негативный опыт детства повлиять на недооценку ИЕ роли матери в воспитании ребёнка в его образе будущего? Всё же забирать ребёнка от матери в двухлетнем возрасте - это своего рода экстремизм, который противоречит многим исследованиям, доказавшим необходимость материнской любви для полноценного развития человека. Если где-то этот вопрос обсуждался, дайте пожалуйста ссылку.
Alex Dragon: Тут вот какое дело: насколько известно, мать после развода вышла за красного командира и ушла с ним при отступлении красных, оставив детей тёте. Толковать это можно по-разному, но мне думается, что весьма возможен такой вариант: у неё просто не было возможности брать детей с собой. Любая армия при отступлении часто бывает вынуждена оставлять обоз и тылы — иначе она не сможет выполнить боевую задачу и вообще вся погибнет, лишившись манёвренности и отягощённая защитой и заботой о массе по сути нестроевого люда и куче вещей. Пример такой трагической ситуации показан в повести Серафимовича «Железный поток» о походе Таманской армии летом 1918 года. Короче говоря, армейская часть, да ещё в отступлении, да в ситуации полной неизвестности — не место для детей. Поэтому решение оставить детей родственнице могло быть вполне оправданным и единственно возможным. Это было более определённо, чем полные случайностей, опасностей и неизвестности дороги войны.
Мечтатель21: Ну а потом, после войны, встречался ли Иван с матерью? И вообще что он говорил о своих родителях?
Сат-Ок: Мечтатель21 пишет: Ну а потом, после войны, встречался ли Иван с матерью? Белое пятно. Мечтатель21 пишет: что он говорил о своих родителях? То, что благодаря революции вырвался из мещанской среды. Мечтатель21 пишет: там было не совсем благополучно (родители развелись, потом мать его фактически бросила). Ещё интереснее, как родители сошлись: АХ не женился на ВА, а обещал на ней жениться лишь после рождения наследника. Мечтатель21 пишет: Не мог ли собственный негативный опыт детства повлиять на недооценку ИЕ роли матери в воспитании ребёнка в его образе будущего? Естественно. Особенно, если учесть, что ТИЕ сама была из детдома, и сохранила самые хорошие воспоминания о нём. Мечтатель21 пишет: забирать ребёнка от матери в двухлетнем возрасте В возрасте 1 года. Мечтатель21 пишет: экстремизм, который противоречит многим исследованиям, доказавшим необходимость материнской любви для полноценного развития человека. В современном цивилизованном обществе - да. ИАЕ описывает иное общество с радикально обновлённой психологией, с очищенным подсознанием. Скажу за свой педагогический опыт: дети в 99% настолько копируют своих родителей, абсолютно реализуя их родовые программы (Бёрн), что, думая о решении их тупиковых проблем, невольно приходишь к необходимости изоляции их от этого гигантского слепого пятна. Чем дальше, тем больше я понимаю, насколько инаково общество ТА. Нам там действительно делать нечего, но и оценивать его с позиций современных представлений - просто не понимать размеры этой инаковости. В этом и заключается талант и миссия ИАЕ - нарисовать такое общество и таких людей и тщательно выписать их психологию - да только большинство просто не видит тонких различий, ибо "все китайцы на одно лицо".
Мечтатель21: Сат-Ок пишет: В возрасте 1 года. О, тем более. Сат-Ок пишет: Естественно. Особенно, если учесть, что ТИЕ сама была из детдома Вот в чём и дело. Та модель воспитания, которая изображена в ТуА, не в последнюю очередь отражает индивидуальный опыт ИАЕ. Если бы создавал утопию писатель, имеющий очень позитивный опыт общения с родителями (в первую очередь с матерью), то и концепция воспитания была бы иной. Правда, ИАЕ допустил некоторую альтернативу в своем мире, создав Остров Матерей. Сат-Ок пишет: ИАЕ описывает иное общество с радикально обновлённой психологией, с очищенным подсознанием. Скажу за свой педагогический опыт: дети в 99% настолько копируют своих родителей, абсолютно реализуя их родовые программы (Бёрн), что, думая о решении их тупиковых проблем, невольно приходишь к необходимости изоляции их от этого гигантского слепого пятна. Дети повторяют родителей, но далеко не всегда повторяют только плохое. Позитивные начала также могут транслироваться от поколения к поколению в семейной среде. Вопрос ещё в том, что семья предохраняет от унификации, которая велика при общественном воспитании (тем более если ребёнка погружают в коллектив в самом раннем возрасте). Впрочем это уже выходит за пределы биографии ИАЕ, для другой темы...
Сат-Ок: Мечтатель21 пишет: Позитивные начала также могут транслироваться от поколения к поколению в семейной среде Пока, имея выборку примерно 200-300 детей, могу констатировать, что позитивные начала существуют в виде непрезентабельном и активно разрушаются в современной кислотной среде, включая зачастую антипрограммы. Потому что родители не могут осмыслять и сознательно транслировать себя - с поправкой на течение. Потом часто положительный момент в одном компенсируется уймой негатива в чём-то другом. Например, определённые моральные нормы и ЗОЖ сходит на нет в судьбе человека, если ему привить представление о гендере как о товариществе. Повторюсь ещё раз: в наше время вопрос о плодотворном коллективном воспитании массово ставиться не может. Выдающиеся результаты Макаренко не обобщаются в технологию, а есть закономерный итог взаимодействия детей с гениальным педагогом.
Сат-Ок: http://www.cher-city.ru/people/vologzhan_poznakomili_s_biografiey_fantasta_ivana_efr
Александр Гор: Марина Белая, Газета "Речь", 7 марта 2014 г. (Т.е. не прокомментированная ссылка выше...) красивые женщины — не вяжущие мужчин Угу-м!
A.K.: Очень хороший отзыв. Позабавило - в одном месте Ольгу Ефремовой назвали:)
Elentirmo: Не знаю куда писать. Напишу здесь В общем, совершенно случайно в одном букинистическом магазине среди кипы старых книг наткнулся на небольшую книгу в коричневом тряпичном переплете. Автор книги К.И. Ефремов. Как выяснилось, внебрачный сын И.А. Ефремова. Содержание книги неинтересно. Самое главное, что я нашел внутри книги. А это письма! Письма самого К.Е. Ефремова, адресованные отцу, а также ответы отца на них! Писем много, с рисунками и схемами. Так как состояние книги оставляло желать лучшего, мне отдали ее бесплатно. С огромной радостью и воодушевлением я покинул магазин. С надеждой разобрать письма и сообщить здесь их содержание. И тут меня жена разбудила, чтобы я не храпел...
Сат-Ок: Ждём комментарий знатока-разоблачителя: так вот откуда берутся "письма" ИАЕ!
Александр Гор: А вот откуда берутся глупцы, которые не понимают, что личная жизнь писателя - не идентична... придуманной когда-то писателем книге. (А без книги - он не писатель, а так... палеонтолог) И что реальная коммунистическая идея - важнее книжной сказки, где всего-навсего упоминаются(!!!) такие понятия, как диалектика... коммунизм... Что художественное произведение, не равноценно многим томам философско-политической мысли, и... реальной истории нашего государства... Откуда таки глупцы берутся - я не знаю...
Сат-Ок: Глупец, двух слов внятно связать не могущий за 10 лет, вообще в принципе не знает, что написано в книгах ИАЕ и должен был бы промолчать. Я, кстати, знаю, откуда такие глупцы берутся - их пугает жизнь, и они запрещает себе её видеть. Феномен такой регрессии широко описан психологами. Недоумкам не понять. Им много проще выдумать свою истерично хихикающую логику и мутно брести в этом бреду годами, игнорируя реальность полностью.
Александр Гор: Хорошо, хорошо... Прошу толковать слово «глупец» в моём сообщении, как слово «гений»...
Сат-Ок: Александр Гор пишет: Прошу толковать слово «глупец» в моём сообщении, как слово «гений»... Давно бы так!
Трак Тор: Александр Гор пишет: Хорошо, хорошо... Прошу толковать слово «глупец» в моём сообщении, как слово «гений»... Гор, папрашу не провоцировать ефремовцев - на иронию у них табу. "Исчезло искусное жонглирование словами" - говорил ИАЕ.
Сат-Ок: Трак Тор пишет: на иронию у них табу За столько лет так и не разобрался... На глупость и провокации (многолетние) тут табу, а не на иронию.
Александр Гор: Сат-Ок пишет: На глупость <...> тут табу Простите, это тема «Сатира и юмор»?
Сат-Ок: П. П. РУБЦОВ — Т. И. ЕФРЕМОВОЙ Каспийск 10 июля 1989 г. Глубоко, искренне уважаемая Таисия Иосифовна! Очень волнуюсь каждый раз, когда пишу Вам. Волнение это не от мелкого пиетета, так присущего многим моим «землякам» (тоненькое, жалконькое подобострастие «низших» перед «высшими», такое — до боли! — распространённое). Я волнуюсь, обращаясь к Вам, как волнуется человек при встрече с умным и светлым другом. Как мне выразить Вам свою благодарность за поистине драгоценный для меня Ваш подарок — книгу Ивана Антоновича и его экслибрис?! Может быть, Вы лучше поймёте меня, если скажу, что «Час быка» я взял в руки не с радостью «обладателя» этой книги, а с высокой и светлой печалью. Всё наверное было в ней — и трудная судьба книги этой, и душевные страдания Ивана Антоновича и Ваши, и холодная ненависть к ничтожествам, уныло и старательно пытавшимся хотя бы «погрызть» величие интеллектуального обаяния личности Ивана Антоновича… Было в этой странной печали и ощущение гордости за честь человеческую, достойно поддержанную книгой Ивана Антоновича, ощущение гордости за взлёт благородной мысли и мечты… И — бессильная горечь за не до конца раскрывшийся в книгах удивительный потенциал мудрости Ивана Антоновича. Спасибо Вам, Таисия Иосифовна! Получив Ваш подарок, я, словно через десятилетия, когда получил письмо от Ивана Антоновича, услышал его ободряющий голос: «Не скучно ли на тёмной дороге?..» Уходит время. Розовый оптимизм выветрился. Много раз, сказать откровенно, на «тёмных дорогах» становилось мне невмоготу, но, когда приходил «край», я открывал книги Ивана Антоновича. И тем, что я не «заскучал» и устоял, — я во многом! — обязан его мысли, его светоносному взгляду на жизнь и будущее. В «Практической Веданте», которую я немного изучал благодаря «Лезвию бритвы», есть мысль, адекватная постулату зороастризма, о том, что ничто не исчезает бесследно — ни поступок, ни слово, ни мысль. («Рукописи не горят»!)… Как ни трудно продираться сквозь инфернальный бурелом, нагромождённый чиновными преступниками, чтобы закрыть доступ всем людям к Знанию, мне удалось в какой-то степени прикоснуться ко многим запретным «измам», из которых нам делали «буку» в университете. И я увидел немало удивительных и мудрых вещей! Поэтому с особой благодарностью отношусь к Ивану Антоновичу: именно его мысли вели меня в поиске, порой настолько притягательно, что сегодня мне по-человечески радостно, что его книги не только вошли в мою жизнь, но стали чудесными семенами, помогающими мне развить мое видение мира. Для меня не будет преувеличением утверждать, что книги Ивана Антоновича, при всех их литературных достоинствах, не узко «литературные произведения». Скорее, это какая-то мощная эмоционально-интеллектуальная аппаратура, очищающая чувства от бытовых шлаков, выправляющая мировоззрение, изуродованное ортодоксальными «науками», могучая система, воздействующая на романтические, оптимистические и поисковые «центры» мозга! По-моему, с точки зрения психолога, это самые «нормальные» книги нашего времени, да и не только нашего, потому что они — чудесные интеллектуальные «стимуляторы»! Уверен я: придут новые читатели-исследователи, которые без излишних «восторгов» раскроют морально-психологическое воздействие книг Ивана Антоновича и их непреходящую вечнозовущую ценность! Поймите, пожалуйста, меня правильно, Таисия Иосифовна: слова мои — не «дань восхищения» замечательному писателю, отнюдь! — а весьма серьёзные соображения как размышления педагога и — просто как человека, старающегося понять, хотя бы краешком! — смысл человеческой жизни и всего нашего рода! Сейчас издание книг Ивана Антоновича и рост читателей их — пока что только «разогрев моторов», истинный взлёт их — в будущем! Мне представляется, что действительный потрясающий потенциал их ещё не понят, не охвачен нашими современниками. Это дело будущего, когда, увы, узколобые «законодатели» культуры «уступят» место людям, похожим на лучших героев книг Ивана Антоновича. Одно беспокоит. По прочтении каждого его произведения остаётся ощущение, что многое — очень многое! — остаётся «за кадром». Говоря упрощённо, хочется читать ещё и ещё, а книга уже кончилась! С «информационной наполненностью» понятно: хочешь «ещё» — изучай астрономию, историю, психологию, философию и т.д.!.. Но никакая «дополнительная информация» «дополнить» интеллектуально-психологическое общение с автором не может. По-моему, для людей, рассматривающих произведения Ивана Антоновича с моей точки зрения, необходимы подробнейшие мемуары о нём, необходимы его письма, дневники, словом, всё, что позволило бы познавать его духовный облик гораздо глубже, объёмней. Конечно, в нынешнее время дикого половодья всяческой литературы, практически сложно наверное академическое издание трудов Ивана Антоновича, в адрес которого запоздало строчат всяческие дифирамбы, всё равно поверхностно оценивая его творчество как «вклад в литературу фантастики и приключений» (только! или в основном!). Но время, время — идёт! Что дадут «мемуары» людей, всего-навсего «видевших» когда-то и как-то Ивана Антоновича? В них чаще всего много поверхностного и просто, простите, вранья! Ефремов не должен уйти от людей! Слишком огромно это общечеловеческое явление, чтобы обречь его на заливание «хрестоматийным глянцем»! Слишком значима его личность, чтобы не приложить сейчас все усилия, чтобы Иван Антонович остался с людьми, не «причёсанный», не «отретушированный» даже невольно, а во весь возможный рост свой. Сегодня это ещё возможно, и нельзя упускать ни малейшего живого штриха! Сегодня — для Завтра! Очень надеюсь, что Александр Петрович Казанцев как председатель комиссии и все, кто может хоть чем-нибудь существенным дополнить облик Ивана Антоновича (важнейшая компонента которого, увы, невосполнима!) — просто обязаны торопиться в сборе и накоплении материалов! Надеюсь, что комиссия это понимает. И что-то делает для этого!.. Пусть войдут в «фонд Ефремова» все-все материалы о нём! И — обязательно! — все мнения о нём и его трудах (хорошо бы с указанием «авторов»!). Чтобы люди, прикасаясь к личности человека, ставшего для нас «обыкновенным человеком третьего тысячелетия», почти чудом оказавшегося в нашем столетии, постигали и наше душное времечко, и ту атмосферу, в которой, задыхаясь буквально и переносно, Иван Антонович совершал свой подвиг жития и действия! Никак нельзя забывать наших «дантесов»!.. Пусть и они «войдут» в будущее издание ядовито шипящим тёмным охвостьем, скромные геростраты человеческой мудрости… Спасибо Вам, Таисия Иосифовна, за Ваше отношение к сыну моему Феликсу. Для него Иван Антонович — Учитель, и я рад этому. Простите меня за то, что сам, лично, я редко обращаюсь к Вам: излишне беспокоить Вас своими письмами полагаю излишним, неудобным. Возможно, это письмо моё выглядит чересчур эмоциональным, но в нём нет ни грана «слепого поклонения». Волей счастливого случая я вырос «под звездой Ефремова», и быть духовно сопричастным к мудрости Ивана Антоновича, быть отмеченным Вашим вниманием — считаю для себя высокой честью. Всей душой — благодарю Вас за это! Желаю Вам хорошего здоровья и ежедневного ощущения, что Вы вместе с Иваном Антоновичем, с его близкими и друзьями делаете неоценимое дело воспитания, выращивания людей Будущего! Всего Вам самого наилучшего! С сердечным уважением Пётр Рубцов
Сат-Ок: О "большом человеке" русской литературы Эссе на тему ЖЗЛ Ивана Ефремова Век расшатался, и скверней всего, Что я рожден восстановить его. Шекспир. «Гамлет» Будущее определяет настоящее, а настоящее - прошлое, подобно тому, как цель определяет свойства и употребления средств. Из письма Гамана Канту Чтобы понять свой собственный мир, надо погрузиться в чужой - незнакомый. Поверье антропологов Мы мечтаем о путешествиях по Вселенной, но разве Вселенная не внутри нас? Меня интересует человек, в котором заключена Вселенная. Андрей Тарковский Мастер Игры у Гессе должен уметь составить партию из запахов летнего утра, мелодии Моцарта и математической формулы, причём так, чтобы другой Мастер мог продолжить ее. И чем красивее будут ассоциации, чем шире они охватят сферы искусства, науки и реальной жизни, тем более совершенной может стать партия. Каждый ход партии касталийца сопровождала продолжительная пауза, во время которой происходило магическое проникновение в отдаленные времена и состояния культуры.Искусству составления партии учились годами, и только через много лет ученик становился Мастером, способным если не сотворить, то хотя бы понять и оценить красоту и величие предложенной игры. Не прихоть мечты и не домысел рассудка вдохновили меня на создание своей касталийской партии в ответ на радостное и величественное Adagio - книгу об Иване Ефремове, созданную Николаем Смирновым и Ольгой Ерёминой. Мне она стала очень дорога, но почти нет надежды, что сумею объяснить — почему. Главное - боишься, что вместо описаний выйдет ряд метафор. Но все же отчасти попытаюсь рассказать о том, что более уловимо и выразимо. Я живу в агонизирующем мире, который заключен в панцирь пяти разделенных чувств, где Солнце воспринимается одиноким гигантским Молохом, заливающим все вокруг тяжелыми потоками своей огненной тоски, а тускнеющие звезды крошатся и осыпаются селевыми потоками под требовательные хныканья моих всезнающих современников. Будучи заложницей своих чувств, мне трудно считать себя знатоком этого мира - ведь кроме того, что он звучит, пахнет, обладает цветом, температурой и может быть либо горьким, как полынь, либо сладким, как нектар — мне больше нечего о нем сказать. А что, если он наделен миллиардами иных свойств, о существовании которых мы даже не догадываемся?! Но даже в столь душном, переживающим продолжительный инфаркт, мире случаются кратковременные моменты, когда рассеивается мгла безысходного отчаяния и за холмистыми равнинами будней, за высохшими озерами прописных истин, за несколькими планами далей - все более синих, более лучистых - на самом краю горизонта понимания, среди переплетов и взвивающихся языков окаменелого пламени, встает, словно из зазеркалья, фантастическое строение какого-то иного - пробужденного мироздания. Это осознающее себя мироздание предстает такой романтически-сказочной страной, гармонизированной в спокойной эпической полноте молодым и радостным Солнцем, звучащим таким чистейшим светом в глубине серебряных сфер, что вся наша планета в той дали кажется образованной избытком этого света, прозрачной кристаллизацией лучей юного Солнца. Помните ли Вы смеющийся септет Бетховена (ор.20)? Новалис однажды сказал, что дальняя философия звучит как поэзия, ибо каждый зов вдаль вокален. Образ этот не покажется надуманным, если мы замедлим темп своих привычных мыслей и эмоций, возьмем продолжительную паузу и припомним, что в отдалении всё действительно становится поэзией: дальние горы, дальние люди, дальние события в историческом прошлом и будущем всегда будто погружены в сфумато, в некое млечное вещество света. Мягкие далекие образы огустевают янтарной смолой, осаждаясь на тебе, уплотняются жемчужиной, и ты — уже почти не ты, и мир вокруг — почти не мир, и нет уже границ между мной и не-мной. Я смотрю в эти открывающиеся просторы, зажмурив от света глаза, и вижу человека, осмелившегося, как Леонардо, сотворить преображенного осмысленностью зеркального двойника нашей здешности. Этот человек стоит, словно в фокусе, наверху горы, как на одной из своих прижизненных фотографий, а под его ногами и над его головой развертывается брейгелевски подробная сверкающая даль с маленькими фигурками людей и сияющими нимбами планет. По законам метафизической оптики, через тот же фокус, в который я смотрю на него - он смотрит на мой мир и меня настоящую, тревожит внешним зрением, жжет своим иным взглядом. Нас двое — мир один. Я жмурюсь — и робею. Он видит — и не слепнет. Он - Иван Ефремов. Значение человека определяется масштабом мира, в котором он обитает. Иван Ефремов родился среди древних прибалтийских камней, стертых, как доисторические имена, бродил по размытым холмам и могильникам, монгольские степи приучали его взгляд разбирать созвездия и наблюдать клубящиеся облака. Чарская котловина стала чашей его посвящения, зубцы ее гор на горизонте стали источником его вдохновения. Он складывал для нас мир из громадных монолитов самых драгоценных горных пород, из кристаллов, которые целые вечности росли в глубинах человеческих пещер. Он всегда и во всем видел кристаллическое строение вещества: его жизнь, его произведения, его внутреннее время, его герои - все кристаллично, все подчинено каким-то скрытым геометрическим законам, образующим и строящим материю. Его творчество в сути своей алхимично, оно как lapis philosophorum восстанавливает в сознании утерянное и позабытое единство - и тем превращает мир в драгоценность, в художественное произведение, где из каждой вещи светит ее идея, и весь мир в совокупности становится сдвоенным, и оттого видящим себя, космосом - как побежденный, усмиренный и изнутри просветленный хаос. Своим словом он снимал поверхностные покровы гипнотических заклятий и обнажал сокровенную, сверкающую сущность влюбленной, осознающей себя премудрой царевны-материи, которую русские серебряные философы называли Софией. В гуле торжественных Баховых месс и органных фуг возможно услышать симфонию космической двумирности, которую вместил в себя Иван Ефремов. Но кто переполнен одномоментным пониманием такой целостности, тому суждены узкие врата и трудное достижение формы. Думаю, что уста Ивана Ефремова, как уста Демосфена, немели при сознании величия того, что ему нужно было сказать. Ему приходилось многое преодолевать в себе, чтобы суметь поместить свое понимание целиком в словесное тело. Его мысль была столь громадна, что рамки слов дрожали от напряжения внутренних творческих сил, заключенных в них. Непокорное вещество слов должно было постепенно переплавляться его волей, чтобы прежние оковы уставших смыслов расправились крыльями. В гигантских сокращениях и обобщениях он ковал свою индивидуальность, повторяя в себе вкратце всю историю развития вселенной от кольцеобразных туманностей до психических переживаний имен и народов, которые он когда-то воспроизвел бессознательно, как каждый из нас, в своем детстве. Потом он смог шагнуть в открытый космос - когда понял, что его собственная внутренняя тень не имеет больше власти над ним, а существует для того, чтобы служить резонатором, заставляющим гудеть и вибрировать на высоких нотах натянутые струны его нутряного светила. Все преодоленное им стало убедительностью, сделавшей неотразимой его письменную речь — быть может поэтому ее волокнистость отливает неповторимыми минеральными отсветами горного льна. Стоит ли удивляться, что его тексты образуются горением внутреннего логоса, который вскипает из недр сердца - оттуда он благословляет сущее и начинает постигать гармонию мировых смен и равновесий, постепенно проникая в далекие эпохи земной полноты форм и красок, что для гениев и детей всегда сосуществуют с сиюминутными временами. Он стал творцом и свидетелем космических и земных трагедий и идиллий. Он вернул нас к тем героическим скалам и замкам, у которых чувствуется близость драконов. То, что паранойя называла оккультизмом, для него, как и для Юнга, являлось естественной частью культуры человечества. В его судьбе, как в музыке Алемдара Караманова, отобразилось некое космическое смещение, победа добра над злом, так называемое поглощение минора — переход минора в мажор... Трудно смотреть на Ефремова в сквозняках стылой самоочевидной трехмерности, где так холодно и бесприютно: они гуляют в разорванном сознании моего века словно в заброшенном доме, продувают его насквозь, принося с собой обрывки саркастических наблюдения над феерическим разрывом между подлинностью внутренней вселенной и блестящей фантомностью внешней - заставляя художников вносить в оценку глобальных явлений поверхностные критерии эмоционального мгновения «маленького человека». Безысходным трагизмом веет от этих сквозняков. Мой век и впрямь похож на зловещий и необитаемый дом. Его архитектурный лик имеет вид онемелый и искаженный: двери разверсты для крика, окна уставились на что-то расширенными от ужаса зрачками - обнаженные железные деревья простирают к ним свои ветви в порыве отчаяния. Таким может быть жилище человека, опустошенное чумой. Но даже в такой сиротливой бесприютности случаются книги, слова и мысли, в которые сходишь по ступеням, как в себя, которые тянутся в душу светом, трогают сознание, в которых неисчислимые ритмы, как в мастерской часовщика, нагоняют и перегоняют друг друга, сплетаются и расплетаются - и нет преград ничему: во все поры существа всасывается тайна мира. Тогда самое ленивое воображение пробуждается и начинает предчувствовать небывалое: возникает центрирующее томление рассеянных всюду невидимых сфер и линз — оно образует в душе пушкинский «магический кристалл», в оптических поправках которого открывается взору забытое недоступное. Я всегда жила с догадкой, что книги о великанах воплощаются через тех, кто может безбоязненно глотнуть космос. Они долго томятся в некоей пещерной утробе судеб авторов, куда собираются звездные токи озарений, огустевающие в драгоценные камни понимания. Порой мне кажется, что создание столь знаменательных книг не просто преломляет и связывает судьбы людей, попавших в их гравитацию, оно продуцирует их, рождает — как звезды рождают свет и время. Чем для меня стала недавно прочитанная сага об Иване Ефремове? Интеллектуальным романом, свернутым в ребус, как стихи Мандельштама - который в четыре лаконичные, как морзянка, строки мог вместить всю описанную Шпенглером "фаустовскую" культуру Запада. Здесь, словно на ленте Мёбиуса, показываются мучительные, ностальгические, вдохновляющие, зеркально сдвоенные в спираль ДНК периоды внешней и внутренней жизни Ивана Антоновича Ефремова. Теперь все отчетливей понимаю: для того, чтобы дать почувствовать лик судьбы такого титана во всей его полноте, слишком мало чисто живописного отношения к нему, ищущего в биографических подробностях лишь психологических соответствий современности. Чтобы найти силы воссоздать его нераскрываемый в беспринципной сиюминутности образ, авторам ЖЗЛ пришлось перестрадать ту судьбу, те идеи, которые они великолепно описали. Ивана Ефремова в окололитературных кругах принято представлять как нечто, предполагающее мифологизированный, очищенный образ, заледеневший в мертвом интеллекте - но Ольге и Николаю удалось с филигранной точностью выйти за рамки канонизированного образа и написать о реальном человеке, которого так безгранично любили удивительные женщины, возвышенные и земные одновременно. Расколдованный, оживший Иван Антонович облегчит кому-то астматическое внутреннее дыхание, сдавленное черно-белыми правилами и блёклой моралью — откроет душевному взору широкую даль. Я пью радость примирения законченных форм Николая Смирнова — и эта лечебная настойка не обжигает меня изнутри. Парадоксально-единая, волшебно-гармоническая вселенная Ивана Ефремова не развалилась у него на дихотомические, враждующие части, не затвердела и не стала карикатурой - которой обычно бывает противоположен идеал, столь непохожий на нее, что он кажется иллюзией. Теперь гадаю - как он сумел обнаружить в себе центр кристаллизации, вокруг которого начертилась сфера ментального пространства книги, будто сложенная из сот, куда так естественно помещается мое живое восприятие. Для меня текст книги об Иване Антоновиче - это мастерски сыгранная касталийская партия, которая ведется на человеческом уровне генерализации, позволяющем символу остаться вещью, идее сохранить самобытность, а внутренней логической цепи наглядность. Здесь мысль не углубляется до атомарного уровня, на котором все одинаково - и не обобщается до теории, которая засасывает в воронку Мальтрёма все живое. Один секрет, кажется, я все же обнаружила. В тяготении чувства культурной и человеческой восприимчивости образ Ивана Антоновича Ефремова готов преобразиться, собраться, точно облако железных опилок вокруг магнита — и так проявить себя. Удивительно, что вне этого чувства не возникает и волшебного пространства книги о нем - оно как будто невидимо, закрыто. Вне чувства это не оживая книга-судьба, не пушкинский «магический кристалл», а всего лишь аморфный блеклый материал, который может бесцельно перекатывать, как ментальные ртутные шарики, пресыщенный ум сонного читателя. Увы, пресыщенности не дано обнаружить там для себя привычного дефибриллятора — разряда мимолетным аттракционом упавшего ницшеанского канатоходца... ...Осенью 2013 года для меня случилась книга. Она стала долгожданным поворотом внутреннего ключа - и открылась обратная перспектива, бьющая фонтаном новой реальности в наш странный заброшенный мир.
Михаил Баск: Кто-то мне сказал, что на этом почтенном форуме случаются авторы ЖЗЛовской книги, Ерёмина и Смирнов, и якобы им можно задать вопрос-другой. Однако я не обнаружил ветку, в которой бы обсуждалась эта биография, поэтому пишу здесь. Прошу модератора поправить, если надобно в другое место. Вопрос вот какой: из рассказа о написании "Туманности Андромеды" вытекает, что она была написана за 2.5 месяца, с августа по ноябрь 1956 года. Причём речь идёт не о чистовой компоновке подготовленного материала, а именно о написании. Кто имел дело с механической пишмашкой, тому ясно, что за два с половиной месяца только-только можно набело такой том перепечатать. Но написать? Вопрос: откуда взялась эта цифра?
Alex Dragon: Хм. Дело в том, что темы у нас обширны и затрагивают многие аспекты одной проблемы одновременно и, как ни стараются модераторы, имеют тенденцию к расмазыванию по многим топикам. Но в вашем случае вполне уместно и здесь.
Михаил Баск: Спасибо, буду ждать ответ - вдруг авторы заглянут. Впрочем, если у кого-либо есть варианты, буду признателен. Вопрос достаточно любопытный, не правда ли? Как указано, на "Лезвие бритвы" ушло 5 лет. А ведь ТА несравненно более сложный и трудоёмкий текст. Однако получается, что он просто раз - и появился. Странно это.
Сат-Ок: Михаил Баск пишет: из рассказа о написании "Туманности Андромеды" вытекает, что она была написана за 2.5 месяца, с августа по ноябрь 1956 года. Причём речь идёт не о чистовой компоновке подготовленного материала, а именно о написании. Кто имел дело с механической пишмашкой, тому ясно, что за два с половиной месяца только-только можно набело такой том перепечатать. Но написать? Вопрос: откуда взялась эта цифра? Вот и у меня вопрос: "Откуда взялась эта цифра?" Странно, 5 страничек текста про предысторию романа ведь, да? Открываю "книжёнку" (по отзыву Михаила Баска), читаю: "К весне 1956 года Ефремов почувствовал, что предварительная работа окончена, пора писать. <...> Почти десять лет Иван Антонович накапливал научные факты, записывал идеи, повороты будущего сюжета – «Премудрых тетрадей» становилось всё больше. <...> подчас такой период эмоциональной подготовки, когда весь материал, казалось бы, уже собран, продуман, но всё никак не пишется, продолжается довольно долго. Особенно затяжным он был при создании «Туманности Андромеды». <...> За три с небольшим месяца «Туманность Андромеды» была завершена. Прощаясь с осенней Мозжинкой..." Вопрос в пространство: как можно мало-мальски адекватно понимать жизнь и творчество Ефремова, изложенные на семистах страницах, если 5 страничек линейного биографического текста вызывают такие затруднения?
Михаил Баск: Ну, если говорить об адекватном понимании «Туманности Андромеды», то это не утопия, а АНТИУТОПИЯ, и коммунизмом в этой антиутопии и не пахнет. Легко показать, что утопия существует только в воображении почитателей ТА. Впрочем, благодарю Вас за ответ. Но он ничего не проясняет – ведь я же говорил, что указанного в ЖЗЛ срока категорически недостаточно для НАПИСАНИЯ. А если вспомнить, что с января пошла публикация в ТМ и «Пионерке», то цейтнот вообще «не имеет решения в области действительных чисел», как сказал бы математик.
Михаил Баск: Упреждая вопрос об антиутопии. Что есть утопия? Утопия есть закономерный плод последовательного социального прогресса, т.е. изжитие социальных пороков при одновременном повышении качества жизни. Что такое качество жизни? Его отлично сформулировали Стругацкие в прологе «Стажёров»: человек должен иметь любимую семью, любимых друзей и любимую работу. Соответственно социальный прогресс, если это прогресс, обеспечивает всё более и более широкое распространение данного стандарта. Конечно, говорить о том, что сей стандарт станет нормой для всего населения, это чистой воды утопия – но мы об утопии и толкуем. Вопрос: что из перечисленных трёх китов утопии водится в ТА? Ответ: НИ-ЧЕ-ГО.
Михаил Баск: До кучи о коммунизме. Уж тут-то прочь сомнения, ибо железно реализован принцип «каждому по потребностям». Это я слышал миллион раз. Но никто ни единого раза не сказал, что принцип «каждому по потребностям» НЕВОЗМОЖНО реализовать, не реализовав принцип «от каждого по способностям». Напротив, реализация принципа «от каждого по способностям» является НЕОБХОДИМЫМ И ДОСТАТОЧНЫМ условием осуществления принципа «каждому по потребностям». Почему? Да потому, что если человек выловил «утопического кита N3», то есть имеет любимую работу, где может вкладывать все свои таланты и способности – ПОТРЕБНОСТИ такого человека ну просто микроскопические. Как у тех же Стругацких в «Понедельнике» - койка в общаге да бутылка кефира с булкой на обед. Вспомним злобного антисоветчика Зиновьева. Поумнев к старости, он признал, что самые счастливые годы его жизни – это годы работы научным сотрудником московского института философии. Вот так-то, отнюдь не сытая парижская «утопия». Таким образом, если отбросить словесную мишуру, мы увидим, что ТА это что-то вроде «Матрицы» - антиутопия преизобилующего хавчика.
Михаил Баск: Сат-Ок пишет: За три с небольшим месяца «Туманность Андромеды» была завершена. Прощаясь с осенней Мозжинкой..." Вопрос остаётся. И, кстати, если отсчитывать от августа, то в ноябре-то уже вполне себе стояла зима.
Михаил Баск: Может быть, авторы ошиблись с годом, и «прощание с осенней Мозжинкой» на самом деле состоялось в 1955 году, а не в 1956? Тогда вопрос снимается хотя бы наполовину. А то ведь за полтора месяца (декабрь и пол-ноября) подготовить роман к публикации ну никак не возможно – обсуждение в редсовете, утверждение, главлит и тд и тп, а ведь макет январского номера ТМ подписывался в ноябре. Никак не катит.
Alex Dragon: На середину сентября 1956 года «Туманность Андромеды» была закончена. 15 сентября Ефремов в одном из писем пишет: «Повесть написана — теперь буду отделывать…». В другом письме через неделю, 21 сентября, он пишет: «Я провёл в подмосковном уединении три с половиной месяца и за это время закончил свою «звёздную» повесть. Никуда не вылезал…» Так что три с половиной месяца назад надо отсчитывать от середины сентября самое позднее (судя по всему окончил он её на несколько дней раньше, как планировал — числа 10-12). А остаток осени и начало зимы как раз и заняла «отделка», т.е. то, о чём вы говорите — перепечатки, утряски, договоры и т.д. и т.п. Причём обратите внимание, как сам Ефремов определяет содержание тех трёх с половиной месяцев: за это время закончил повесть. Т.е. как финальный этап работы, а не её целиком.
Сат-Ок: Михаил Баск пишет: благодарю Вас за ответ. Но он ничего не проясняет Ну я же говорю Можно было выделить цветным и жирным соответствующие несоответствия - и всё равно "ничего не было бы прояснено". Про эффект Колумба в нашей книге сказано не зря. Михаил Баск пишет: И, кстати, если отсчитывать от августа Лучше от сентября или октября. Ведь совершенно не важно, что в книге написано (повторяю!): К весне 1956 года Ефремов почувствовал, что предварительная работа окончена, пора писать. Михаил Баск пишет: Ну, если говорить об адекватном понимании «Туманности Андромеды», то это не утопия, а АНТИУТОПИЯ, и коммунизмом в этой антиутопии и не пахнет. Легко показать, что утопия существует только в воображении почитателей ТА. ТА это что-то вроде «Матрицы» - антиутопия преизобилующего хавчика. Покатушки Ни капли не удивлён. И не потому, что знаком с вашими оскорбительными нападками на ИАЕ, но даже исходя из вашей, как видно на пальцах, неспособности прочесть несколько строчек и перестать упорно на коленке придумывать что-то своё.
Михаил Баск: Alex Dragon пишет: На середину сентября 1956 года «Туманность Андромеды» была закончена. 15 сентября Ефремов в одном из писем пишет: «Повесть написана — теперь буду отделывать…». В другом письме через неделю, 21 сентября, он пишет: «Я провёл в подмосковном уединении три с половиной месяца и за это время закончил свою «звёздную» повесть. Никуда не вылезал…» Так что три с половиной месяца назад надо отсчитывать от середины сентября самое позднее Спасибо. Но написанное Вами находится в противоречии с текстом ЖЗЛ, не так ли? Опять же, даже если к началу сентября 1956 года роман был отпечатан набело, проблему цейтнота это абсолютно не снимает. Давайте вспомним, что в 1956 никто и в пол-уха не слышал о фантасте по фамилии Ефремов, тем более о таковом авторе идеологически-значимых текстов. Следовательно, говорить о "зелёной улице" для ТА (т.е. без обсуждений и долгой-долгой волокиты в массе инстанций) нет никаких оснований. Опять же, как для ТМ, так и для "Пионерской правды" требовались адаптированные версии. И на их подготовку опять же нужно ну не месяцы, но МЕСЯЦ точно (если посадить за машинки десяток машинисток). Напоминаю, что в то счастливое время не было ни компьютеров, ни приличных копиров.
Михаил Баск: Сат-Ок пишет: знаком с вашими оскорбительными нападками на ИАЕ Это да, грешен. Когда в оппонентах оказывается сдвинутый сектант-«ефремовец», у меня случается разлитие желчи. Кстати, что ТА является антиутопией, не должно удивлять хотя бы потому, что, согласно ЖЗЛ, роман писался на даче только что выпущенного из тюрьмы экс-посла Майского. Это вообще странная деталь, но уж тем более странно ожидать, что уличённый в шпионаже и отсидевший какой-то срок Майский вдруг от души предложил бы, мол, поживи-ка, Ваня, у меня, да напиши что-нибудь про наше прекрасное коммунистическое завтра!
Alex Dragon: Простите, какие противоречия? Вам выше привели цитаты из книги. Я вам показал дословно откуда взялась там фраза про три с половиной месяца и к какому конкретно периоду она относится. Что тут неясного? Михаил Баск пишет: Давайте вспомним, что в 1956 никто и в пол-уха не слышал о фантасте по фамилии Ефремов Вообще-то фантаст Ефремов известен с середины 40-х годов, первый сборник рассказов вышел ещё в 44-м. К середине 50-х писатель Ефремов был уже довольно-таки известен — особенно после появления произведений «крупной формы» — дилогии «Великая Дуга», тем более в издательских кругах. «Идеологическая значимость» текстов тут вообще не причём. Идеологическая приемлимость текстов была на совести редакции и редакторов, если было что-то «не то», по голове получали постфактум. Или вы серьёзно думаете, что каждая бумажка согласовывалась в ЦК?
Александр Гор: У меня вопрос к Михаилу Баску... Вот Вы даёте определение... с лёгкостью даёте своё собственное определение таким понятиям, как коммунизм, утопия, антиутопия... Вам известно, что существуют энциклопедические, общепринятые определения этих понятий?
Михаил Баск: Alex Dragon пишет: Вообще-то фантаст Ефремов известен с середины 40-х годов /.../ Идеологическая приемлемость текстов была на совести редакции и редакторов, если было что-то «не то», по голове получали постфактум. Или вы серьёзно думаете, что каждая бумажка согласовывалась в ЦК? Вы о чём?? Писатель – да, но никаких фантастических вещей, согласитесь, за ним до ТА не значилось и, следовательно, никакой репутации в таковом качестве у него не было. Идеология. Вспомните, что только что прошёл 20 съезд - ШОК! - и вдруг явился некто с опусом о «прекрасном далёко», в каковом опусе нет ни слова об историческом значении СССР, о благодарной памяти потомков. Думаете, гл.редактору в то смутное время было по плечу брать такое сочинение в работу без «одобрямс» свыше? НЕ ВЕРЮ.
Михаил Баск: Александр Гор пишет: Вы даёте определение... с лёгкостью даёте своё собственное определение таким понятиям, как коммунизм, утопия, антиутопия... Вам известно, что существуют энциклопедические, общепринятые определения этих понятий? А что, приведённые мной формулировки противоречат общепринятым?
Александр Гор: М-да... Товарищи, а может быть, дадим «уважаемому знатоку Марксизма-Ленинизма» ссылочку на форум «Свобода внутри нас»?
полная версия страницы